Богочеловеческая комедия - Вера.
Главное разделение христианства - не по конфессиям, а по состоянию сердца. Есть христианство радости и творчества, а есть христианство озлобленности и муштры.
Может показаться, что они сосуществуют, не смешиваясь. У них разные акценты при чтении Священного Писания, у них разные цитаты из святых. У них разные авторитеты. У одних главное событие Евангелие - Воскресение Христово, у других - Взятие Христом Кнута.
Когда говорят о каком-нибудь христианском авторе, что он "многих привел ко Христу", стоит уточнить: привел с какой целью? Привел ко Христу озлобленных на весь мир людей, чтобы те от имени Христа обличали, ворчали, шипали исподтишка, при случае и казнили? Или привел ко Христу страждущих, чтобы утешились, отчаявшихся, чтобы обрадовались, слабых, чтобы стали сильными? Привел, чтобы сделали Христа оправданием и опорой своей ненависти или чтобы насладиться жизнью в Царстве Божием?
Эти два христианства, конечно, сосуществуют в душе любого христианина, как в душе всякого человека сосуществуют добро и искажение добра. Тем не менее, существуют и качественные различия между людьми - увы! Или, наоборот, слава Богу. Не все черненькие, не все заедают жизнь ближнему, не все готовы променять свою бессмертную душу на власть.
Главное, что говорит христианство радости и творчество - что радость и творчество Божьи, не человеческие. Все человеческие радости и свершения - роса на Боге. Это замечательно, потому что роса высыхает, а Бог и люди остаются, и роса вновь соберется. Огромные же административные конструкции, держащиеся на ответственности, дисциплине и самодисциплине, на принципах и законе, будут существовать вечно. Им не нужен Бог, и они не растают от Его любви, потому что они боятся этой любви и держатся от нее подальше. Это "подальше" и есть "ад".
Христианство творчества, как и сам Бог, не тратит сил на борьбу с христианством монументальным, приказным, фалангистским. Сил мало, их и на творчество не хватает - если творчество настоящее, а не подделка (большинство-то творческих свершений - подделки, по разным причинам). Какая может быть борьба с чужим грехом, когда дай Бог - в буквальном смысле: "Дай, Бог!" - свою жизнь не расплескать, не утонуть во второстепенном, не расплыться склизью на собственном диване, не заплесневать в кафешках с милыми друзьями и вообще не променять творчество на околотворческие процессы, они же есть смерть духовная, да малость и телесная. А ведь бывает еще и так, что старт будет творческий, а финиш финишний, как, впрочем, случается и наоборот - начнем как торквемады, кончим как Галилей. Не дай Бог и дай Бог!
